Кровь невинных

Кровь невинных. Содержание

ПРОЛОГ

I. Кровавые капли

II. Концы в землю

Читать фрагмент

ЧАСТЬ I.

I. Фурор в провинции

В трех верстах от города К., находилась усадьба госпожи Жимуриной. Усадьба эта, равно как и её помещица два года подряд были притчей во языцех для всей К-ской губернии.

II. Более или менее обыкновенная история

Лет пять назад Елене Николаевне было шестнадцать лет. Жимуриной она называлась по покойному мужу, а в девушках носила фамилию Перепелкиной.

III.

Через месяц у Лели были свои рысаки, бриллианты, дорогие меха, бесчисленное количество платьев и застывшая улыбка кокотки.

IV. Переходное состояние

Чем выше подъем счастья, тем ужаснее последствии падения с его вершины.

V. Свершилось

Вернувшись в будуар, Жимурина подошла к трюмо, отогнула колено газового бра, зажгла его и принялась разглядывать свое лицо. Зеркало отразило чудную головку красавицы, сверкающую улыбку, трепещущие ноздри и чуть-чуть помятую прическу пышных черных волос. Жимурина так близко прильнула лицом к стеклу, что оно потускнело от её горячего порывистого дыхания на нежной щеке её горело какое-то красное пятно. Она засыпала его пудрой и потушила бра.

VI. По пути к преступлению

Но вдруг столичный «monde» был взволнован переходящей из уст в уста новостью.

VII. Последние проблески

Увидя это, Пинегайнен встревожилась. В её положении такое страшное потрясение нерв было чрезвычайно опасно.

VIII. Господин Лютц

Когда Пинегайнен отворила входную дверь, в переднюю вошел щеголевато одетый человек и, не снимая шинели, прошел в комнату. Тут он, отдуваясь, упал на кресло, и на его губах сверкнула ослепительная улыбка. Из-под черных холеных усов блеснули крупные белые зубы, клювообразный нос как-то еще более выгнулся, а большие серые глаза заискрились. Это был человек адской красоты.

IX. Шантажист

Через неделю после всего описанного Жимурина в белом утреннем пеньюаре лежала на кушетке. Голова её покоилась между согнутых рук, заложенных за затылок, она лежала профилем на правой руке и задумчиво глядела в гигантское стекло будуарного трюмо. Трюмо это отражало ее с ног до головы белую неподвижную, словно выточенную из мрамора. Лицо ее было бледное, темные круги оттеняли глаза, иглистые ресницы, то медленно поднимались, то совсем прикрывали глаза, за мгновение перед тем тупо обводившие комнату или прикованные к собственной фигуре, отраженной в зеркале.

X. Посетительница

— Барон дома?
— Да-с, но они еще почивают! — строго официальным тоном произнес лакей, впуская незнакомку, молча кивнувшую ему головой в знак того, что она слышала, что барин его почивает, но что это для неё безразлично.

XI. Знакомый незнакомец

Едва только закрылась дверь за посетительницей, откуда-то из боковой двери вышел молодой человек в утреннем дезабилье и халате. Он медленно прошелся по гостиной, раз другой из угла и угол и вдруг тяжело упал на кресло, закрыл лицо руками и надолго застыл в неподвижности.

XII. Комиссионер

А лет десять назад в жаркий июльский полдень на одной из пограничных станций шумела кипучая деятельность. Таможенные чиновники стремились в контору, носильщики клади, жандармы и начальник станции высыпали на платформу, потому что через десять минут должен был прийти заграничный поезд. Несколько поодаль от всей этой официальной кучки разместилось трое чернявых людей, очевидно еврейского происхождения.

XIII. Барон фон Фертинг

До отъезда акушерка Пинегайнен жила во дворе, в деревянном мезонине. Это было грязновато-серое совсем накренившееся на бок строеньице, тремя тусклыми и мелко стекольными оконцами жалобно глядевшее на Божий мир.

XIV. Актер перед выходом на сцену

Оставшись один, молодой комиссионер сел на прежнее место и, сморщив брови, задумчиво уставился на огонь свечи. Пламя колебалось, потому что сквозь створки рам проходил холодный ток воздуха, слабый отголосок той бури, которая свирепствовала в крошечном садике, примыкавшем к дому.

XV. Люц выполняет свой адский замысел

Вот мелькнули последние городские строения и парный тарантас, звеня бубенчиками, покатил проселком.

XVI. Странное ощущение

После визита к Жимуриной и получения от неё денег, Люц направился в один из модных столичных ресторанов. В душе будущего каторжника происходило что-то такое, в чем он и сам себе не мог дать отчета.

XVII. По одной дороге

— Опять этот господин вернулся, — доложила Катя.
Жимурина все еще лежала на кушетке, закинув руки за голову, и с бронзовой улыбкой глядела на себя в трюмо. В эти минуты она думала не о себе, все мысли её мысли направлены к недавнему визитеру, к этому таинственному красавцу-шантажисту, которого Пинегайнен в роковую ночь назвала Люцем.

XVIII. Новый сообщник

Уже день переломился надвое, прошло часа три, а барона Фертинга все не было. Над буфетом вспыхнул газовый рожок, на два стола подали свечи. Наступали серые петербургские сумерки. Стекла заплакали, потому что сеял мелкий осенний дождь из брызг составляющийся в крупные капли. В зал ресторана стали уже прибывать обедающие. Перепелкин встревожился.

XIX. Еще клиентка

— Старый мазурик — покойный Жимурин, бестия он этакая, хотя и был хорош со мной, но не открыл мне, что такое Пинегайнен. Равно и вы… я так думал, его деловые знакомые… а вот оно, оказывается, в чем штучка… он, значит, ваш давнишний приятель…

XX. Свободная

Теперь читателю более или менее ясны все предыдущие события, и мы можем приступить к дальнейшему рассказу.

XXI. Американский визит

Однажды Холмский сидел над грудой лекций. Лампа бросала круглое световое пятно на тетради, исписанные повторительными чертежами, костей мускулов и прочим. Слева стоял стакан чаю и лежал отгрызенный кусок черствой булки.

XXII. Что дальше было

С этого дня она бывала у Холмского каждый день. Как только наступал восьмой час вечера, дверь его комнаты отворялась уже без вопросительного стука, и она входила самоуверенной поступью, с улыбкой, словно возвращалась к себе домой.

ЧАСТЬ II.

I. Розовый салон или общество сердцеедов

Так внезапно вспыхнувшая страсть Жимуриной к барону Фертингу возрастала с каждым днем. Перелом совершился, направление было избрано. Ветер был попутный.

II. Беглянка

На пересадочном дебаркадере в Вержболове шумела чудовищная сутолока, громыхали тачки с товарами, маневрировали локомотивы, оглашая воздух пронзительными свистками. Шумела толпа пассажиров, шныряли таможенники, словом, на небольшом клочке земли воплотился ад из дантовской комедии.

III. Таинственная покровительница

Вдруг Бриллиантову кто-то тихонько взял за локоть.

IV. Средство

Улучив удобную минуту, Бриллиантова поехала к Холмскому. Мы видели уже, как принял ее вновь испечённый врач, то есть вернее сказать, совсем не принял, а спрятался где-то в темном углу квартиры.

V. Неожиданный оборот

Однажды, около полуночи Перепелкин в страшном волнении прибежал к барону Фертингу.

VI. Пинегайнен действует

В будуаре Валерии Александровны опущены шторы, она лежит на кушетке, а рядом на низеньком пуфе пожилая толстая женщина.

VII. Страшная тревога

Розовый будуар Валерии Александровны был полон цветов, газа и кружев.

VIII. Но что же с ним?

Накануне описанного дня, часов в 9 вечера барон Фертинг, согласно условию, явился на квартиру Холмского.

IX. Ужасное открытие

На другой день после того, как барон Фертинг явился в качестве шафера своего исчезнувшего друга, около десяти часов утра, опять лакей доложил старику Бриллиантову, что господин барон фон Фертинг и одна дама желают их спешно видеть по очень важному делу.

X. Оскорбленная

На пышной постели своей Валерия лежала без движения с закрытыми глазами, под которыми резко обозначились синие круги.

XI. Фабрика «трупиков»

Где-то на Заротной улице, там, где два каменных гиганта стесняли крошечный деревянный дом, в задних окнах, его выходящих на грязный квадратик двора, виднелся свет сквозь сердцевидные прорезы ставень.

XII. Что рассказал Перепелкин

Когда Бриллиантова сказала Пинегайнен, чтобы она взяла к себе ребенка на воспитание, старуха поняла, что ребенок обречен на смерть. Люц не допустит, чтобы он у неё воспитывался. Он назовет это сентиментальностью и убьет его, тем более, что в словах матери звучал даже именно намек на возможность смерти ненавистного для неё ребенка. Она это передала Люцу, когда отлучилась от больной на один час к себе домой, якобы по семейным делам. Возвратившись, она должна была взять ребенка и прийти с ним домой сегодня же или на следующий день, как позволят обстоятельства.

XIII. Торжество шантажа

Через час не более, акушерка Пинегайнен унесла мертвого младенца к себе, получив от старика Бриллиантова довольно значительную сумму денег, гарантирующую её молчание.

XIV. Деловой визит

Было раннее утро, когда Перепелкин позвонил у двери квартиры Бриллиантова.

XV. О многом понемногу

В одном из модных ресторанов у окна перед столиком, уставленным бутылками и снедью, сидели двое «пшютов».

XVI. Опять в «Розовом салоне»

Давно мы де видались с Жимуриной.
Любовь, говорят, усугубляет красоту женщины и это совершенная правда. Елена Николаевна царица своего «Розового салона», была окружена розовым чадом. Она летела куда-то сломя голову, ничего не видя перед собой, кроме пламенной страстной улыбки своего возлюбленного. Она была всецело в его власти, на все глядела его глазами и поступала только так, как предначертывал ей он.

XVII. Господин Трубкович

Прежде чем быть чадом своих сиятельных родителей, господин Трубкович мог уже назваться будущим сыном петербургского омута.

XVIII. «Неотразимый» и два сердцееда

Домик госпожи Зоси состоит из четырех комнат, но в особенности велика входная — это почти зал.

XIX. Удар грома

Закуска мало-помалу обратилась в пир, а пир в оргию…

XX. Как он ожил?

— Что такое? Как же он ожил?! — спрашивал Люц, идя рядом с Жимуриной по переулку.

XXI. Успех

Главный врач принял Бриллиантова, с подобострастием потому, что как раз служебные отношения их соприкасались и Бриллиантов был даже начальником вверенного ему заведения и стало быть и его самого.

XXII. По следам

В будуаре Жимуриной было тихо. Розовый фонарик слабо освещал две фигуры: её и Люца. Последний сидел, поставив локти на колени у ног Елены Николаевны на низенькой табуретке.

ЧАСТЬ III.

I. Бал a discretion

Проселок вьется серебряной лентой. Месяц вынырнул из-за гребня тучи и поплыл все выше и выше, словно чайка, оставляющая волнистую поверхность реки.

II. Разговор при луне

Спустя еще пару часов, когда все громадное количество вина и закусок было уже почти истреблено, и то там, то сям стали попадаться мертво-пьяные, четыре лакея вышли в зал и объявили бал оконченным.

III. Тайна

С этой ночи в душе Жимуриной поселилось какое-то странное чувство. Положим, оно имело определенное название — любовь, но нет, это опять-таки не была та любовь, которая так недавно еще там, в Петербурге, кружила её голову, тут в этом ощущении к страсти примешалось еще другое, что-то затронувшее лучшие струны души, дремавшей на гладком ложе порока.

IV. Упорный преследователь

В номере лучшей К-ой гостиницы уже дня два как остановился путешественник.

V. Таинственная посетительница

Через несколько минут после отъезда Омского, лакей доложил Жимуриной, что какая-то толстая старуха настоятельно требует аудиенции.

VI. Он сам

Письмо немного запоздало. Это было видно и по штемпелю. Когда Пинегайнен вернулась домой, то есть вернее, подходила к своей убогой лачуге, стоявшей где-то в конце окраины улицы, она заметила, что под окнами на завалинке сидел какой-то мастеровой.

VII. Встреча

В одном из захолустных уголков уездного городка Привислявской губернии, по дощатым мосткам, шел господин, закутанный в хорьковую шубу. Пройдя несколько шагов от угла, он свернул в подъезд, сверху обитый краской вывеской, надпись которой гласила, что заведение имеет номера, а также ежедневно можно тут получать обеды и завтраки.

VIII. Страшный посетитель

После ухода Пинегайнен, Жимурина ушла к себе наверх.

IX. Бегемот на травле

Утренний поезд остановился на станции К. в девять часов. Высадившихся пассажиров было немного.

X. Кровавые капли

На другой день после свидания с Жимуриной, Люц деятельно занялся обозрением потайных углов квартиры Пинегайнен.

XI. По следам

Холмский напрасно поджидал Сомова (читателю уже известна его судьба). Думая, что двоюродный брат все еще в отъезде, терпеливо принялся ожидать его, а тем временем знакомство с Омским перешло в самые дружеские отношения. Молодой человек поверял ему все сокровенные тайны своих духовных отношений к Жимуриной и его восторженные отзывы об этой «бедной жертве» примиряли несколько личную неприязнь Холмского к подруге такого человека, как барон Фертинг.

XII. Человек-зверье

Железнодорожная станция находилась за чертой города К. К ней вела длинная аллея, усаженная дубами и ольхой.

ЭПИЛОГ

Трупы Люца и Пинегайнен были вскоре найдены. Начавший поправляться Сомов узнал своего убийцу. Жимурина вышла за Омского, рассказав ему все. Перепелкин проявил так много искреннего отеческого чувства, что Жимурина и Омский обошлись с ним не сурово. Впрочем, вскоре после свадьбы дочери он уехал в Западный край.