Без исхода. Содержание
Часть первая. Виновен ли?
I.
В июле месяце 188* года, в большом губернском городе К., в церкви Благовещения, отпевали Александру Дмитриевну Инсарову, умершую скоропостижно, как говорили, от разрыва сердца.
II.
Обедня кончилась и началось отпевание.
III.
Прошло пять дней.
IV.
Вечером, на следующий день, прокурор мерил кабинет в занимаемой им квартире своими саженными шагами.
V.
— Ну-с, Игнатий Сергеевич, — встретил прокурор Поройко, когда тот вошел в кабинет, — самоубийство-то Инсаровой оказывается мифом. Нет ни малейшего сомнения в том, что совершено преступление.
VI.
Лебединские занимали бельэтаж большого каменного дома на главной улице города К.
VII.
В тот вечер, когда Аглая посетила прокурора и передала ему доказательство того, что Инсарова умерла не от своей руки, у Лебединских никого не было кроме постоянных гостей, бывавших почти каждый вечер, так называемых „завсегдателей“, Липарского и Осташова.
VIII.
— Папа, — сказала Людмила, входя в кабинет отца, когда гости ушли, — мне нужно поговорить с тобой о весьма важном для меня деле. Можешь ты уделить мне несколько минут?
IX.
„Полковница“ Засельская-Кубей, фамилию которой провинциальные остряки переделали по созвучию в „за сплетни побей“, в виду слабости её почесать язычок на счет ближнего, была, в сущности, добрая женщина.
X.
Поройко застал прокурора очень не в духе, расхаживающим, по обыкновению, по комнате, заложив руки в карманы.
XI.
В большом, хорошо убранном кабинете сидел на диване молодой человек лет тридцати двух, с большими серыми глазами и светло-каштановыми, густыми волосами.
Часть вторая. Роковая судьба
I.
По отъезде прокурора, Людмила осталась в самом тяжелом состоянии. Она убедилась в том, что появлялось лишь смутною мыслью в её голове и отстранялось как нечто ужасное, невозможное, а именно — в вероятности обвинения Инсарова в убийстве жены.
II.
Было около шести часов вечера, когда карета генерала остановилась перед подъездом дома, в котором жил Медынцев.
III.
Известие об аресте Инсарова произвело потрясающее впечатление на общество города К. Никто, конечно, не сомневался, по какой причине он арестован. Объявлению о том, будто жена его умерла от разрыва сердца, если и поверили, то только в начале, пока различные предположения и умозаключения не достигли известной степени развития, но чем больше толковали о её смерти, чем усерднее разбирали различные слухи и сплетни, тем больше приходили к убеждению, хотя и ни на чьем фактическом не основанному, что в смерти молодой женщины кроется преступление.
IV.
По распоряжению следователя, Инсарова заключили в отдельную комнату, ввиду важности дела, по которому он был арестован.
V.
Илиодор ушел от Аглаи взбешенный до последней степени. Как? Его, избалованного любимца прекрасного пола, завоевавшего себе право, особенно в последнее время, пользоваться особенною благосклонностью и не только говорить дамам и девицам все, что ему взбредет на ум, но беспрепятственно целовать их руки, а иногда даже и больше, вдруг назвали мальчишкой! Ему, будущему воину, герою, полководцу, одним словом, вольноопределяющемуся в ряды славной русской армии, сказали, что его следует высечь! Наконец — его выгнали, просто, без церемонии выгнали из комнаты! И кто же позволил себе это сказать, это сделать? Какая то ничтожная, дрянная гувернантка, можно сказать, прислуга….
VI.
Осведомившись у Аглаи, когда можно наверное застать генерала дома, Засельская поехала к нему около четырех часов, в то время, когда он обыкновенно возвращался со службы.
VII.
Приехавший, по просьбе генерала, прокурор очень обрадовался известию, что обстоятельства пропажи письма выяснились, а главное, выяснились именно так, как он предполагал и надеялся. К старательно собираемым им обвинительным данным против Аглай прибавился еще один важный факт, ясно доказывающий, что, стремясь неуклонно к обвинению Инсарова в убийстве, она устраняла все, что могло хотя сколько-нибудь послужить ему оправданием.
VIII.
В ожидании визита Аглаи прокурор ходил большими шагами по своему кабинету, что-то насвистывая, как в тот памятный вечер, когда она явилась к нему с известием об отравлении Инсаровой. Тогда он ждал с большим нетерпением и с каким-то неопределимым беспокойством появления неизвестной обвинительницы, теперь же, отлично зная, кто придет к нему, он волновался нисколько не меньше, а беспокойство его было несравненно сильнее. Тогда у него появлялась смутная мысль, основанная на судебной практике, что обвинителем могло явиться то самое лицо, которое совершило преступление, теперь же он был нравственно убежден, что виновна в отравления сама Аглая, хотя не она подала жертве яд…
IX.
— Должен повиниться перед вами, Игнатий Сергеевич, — так встретил Медынцев следователя, пришедшего к нему на другой день, чтобы узнать результат его объяснения с Аглаей. — Много возмечтал я о себе и потерпел заслуженное фиаско.
X.
Аглая сидела в своей комнате, склонив голову на грудь в печальном раздумье.
XI.
Поздно вечером Аглая сидела у стола и что-то писала при свете тускло горевшей свечи. Иногда поднимала она голову, как бы в раздумье, потом опять опускала ее на бумагу. Писала она долго, медленно. Наконец кончила, свернула исписанный лист с какими-то другими бумагами, вложила все в конверт, запечатала его и сделала надпись: „Артемию Платоновичу Медынцеву, прокурору окружного суда“.
Пилиев Г. Возвращение в строй. Владимир Александров: генерал-лейтенант русской армии и писатель уголовных романов
Владимир Александров. Еще одно имя вернулось в Русскую литературу, еще одним писателем пополнилась кладезь русской словесности. Мне особенно отрадно, что случилось это в канун его юбилея (пусть и не круглого) и что «Клуб Поклонников Детектива» первым чествует замечательного человека, совместившего в своей жизни службу на благо Отечества и служение музам. Но, прежде чем перейти к рассказу о юбиляре, позвольте изложить историю его «открытия», которая сама по себе тянет на небольшую детективную новеллу.
